Художники-экспериментаторы росли так, как и положено истинным граффитистам — на окраинах Москвы, «среди развалин и бреда, под влиянием панка и рейва». Их творчество всегда было на слуху, но при этом принадлежало андеграунду — нёковцы почти никогда не устраивали публичных акций и сторонились московской стрит-арт-тусовки. Сами они говорят: «Мы приняли присягу следовать иному пути и нарушать привычные правила. Все слухи, байки и рассказы о нас — правда, и это только малая часть информации».